 |
Первая волна рока прокатилась по Дальнему Востоку достаточно поздно для Советского Союза в целом - в начале 80-х годов. Сказалась значительная удаленность от столиц и сложившееся в приморских городах потребительское отношение к зарубежной музыке: пластинки в массовых количествах ввозили моряки загранплавания, а прослушивание даже некоторого количества их едва ли могло побудить к самостоятельному творчеству. 1970-е годы, в массе своей, видели лишь кавер-версии наиболее популярных среди моряков песен, исполнявшихся на заказ некоторыми наиболее продвинутыми ресторанными оркестрами. Кстати, последним откровением того унаследованного стиля для меня, пожалуй, стал танцевальный номер "Pigs. Three Different Kinds", первоначально принадлежавший английской группе Pink Floyd, но творчески переосмысленный лабухами нижнего зала ресторана гостиницы "Владивосток", некогда самым шикарным шалманом города.
В 1984 году во Владивостоке впервые в регионе была предпринята попытка создания единой организации свободомыслящих музыкантов. Прототипом послужил незадолго до этого официально открывшийся Ленинградский Рок-Клуб. Сейчас многие недоумевают, зачем надо было создавать еще одну структуру явно бюрократического толка. Следует, однако, заметить, что подобные "неформальные организации молодежи" уже самим фактом своего существования бросали вызов разлагавшейся геронтократии, а поддержка различных "разрешенных" структур, вроде коммерческих ответвлений комсомола (молодежных жилых комплексов, клубов-дискотек и прочего) предоставляла доступ к концертной и репетиционной аппаратуре и местам проведения репетиций и концертов. Сами эти структуры, начавшие в то время помогать зарождающемуся альтернативному шоу-бизнесу, развивались достаточно успешно, и сейчас многие довольно успешно работают на ниве коммерческого культуртрегерства. Для самих же музыкантов из низов альянс с тайно презиравшимся комсомолом был тщательно спланированным (или же интуитивно нащупанным) тактическим ходом. В общем, что было - то было...
В рок-клуб тогда вошло порядка 10 групп. Муми-Тролль первыми стали сознательно ориентироваться на подростковую аудиторию с соответствующим антуражем дискотек, пляжей, модных кассетных плейеров и штанов модели "банан". На это накладывалось то, что они сами считали мифологией и эстетикой "новой волны" и "неоромантики" (магнитоальбом 1985 года "Новая Луна Апреля"). В группе выделился певец, обладавший своеобразным обаянием "пластмассового мальчика", - Илья Лагутенко. Их следующий полноформатный альбом - "Делай Ю-Ю" (1990) - уже мог похвастаться более разнообразным музыкальным материалом и более содержательными текстами.
121 Этаж - пожалуй, наиболее интересная владивостокская группа того периода, основанная сильным авторским дуэтом ростовских экспатриатов, Игорем Черкашиным (стихи) и Эдуардом Цехановским (музыка, гитара, вокал). Они играли жесткий ритм-энд-блюз, толкуя его, как и многие, чрезвычайно широко. Их самым знаменитым выступлением стало появление на первом подпольном сейшене в маленьком зале Дома Молодежи в ноябре 1984 года с несколькими "сессионными" музыкантами из группы Театр. В последний раз, когда автор этих строк видел поэта Черкашина, тот был занят написанием тональной поэмы о русской революции на рулоне обоев.
Сама же группа Театр не входила в члены клуба лишь по той причине, что к моменту его зачатия основательно погрязла в творческих дискуссиях и проблемах изменения сознания альтернативными методами. На самом же деле, ее можно считать протогруппой влад-рока: студенты архитектурного факультета ДВПИ играли в подвале своего общежития примерно с 1979 года, называясь при этом Детьми Подземелья. Одна нескончаемая репетиция, проходивная почти 24 часа в сутки, сопровождалась воскуриванием фимиамов и исполнением 40-минутных импровизаций на темы песен Led Zeppelin. Героями студенческого андерграунда можно было считать гитариста Валерия Гудаева (гениального исполнителя навороченной музыки и художника-сюрреалиста) и барабанщика Андрея Семисотова, к достоинствам которого относилось умение снимать синкопы Джона Бонэма в ноль. Своего материала группа в то время не писала, ограничиваясь исполнением тяжелых психоделических обработок классики хард-рока начала 70-х и песен Beatles. На танцах, впрочем, они пользовались бешеным успехом.
Ветер Перемен уже тогда искал более сложных форм, нежели простые трехминутные номера, но музыка оставалась во многом подражательной. Тексты сочетали доморощенный мистицизм с попытками философского осмысления мира. Группа канула в лету к концу 80-х годов, убедившись, что лучше King Crimson им не сыграть, подарив, правда, через несколько лет своего барабанщика команде Анатолия Погодаева Бунт Зерен.
Просуществовав около года, устроив несколько концертов, но так и не найдя крыши над головой, рок-клуб стал практически подпольным. Поводом для конфронтации с местными властями послужило выступление Муми-Тролля и 121 Этажа на "Днях международной солидарности" в ТОВВМУ имени Макарова. Члены совета клуба, особо не скрывавшие своих убеждений и принадлежности, получили обвинения в "антисоветизме, фашизме и наркомании" и уведомления о собственной неблагонадежности по местам работы и учебы.
"Неофициальный период" закончился в августе 1986 года, когда заметно возросшая социальная активность молодежи города (студенчества и молодых ученых ДВНЦ в первую очередь) позволила провести первые фестивали неформальных творческих молодежных объединений под девизом "Самодеятельность или самостоятельность". Музыканты получили возможность выйти на двухтысячную аудиторию, подтвердив тем самым свое существование. Тогда же произошла их "творческая смычка" с молодыми поэтами, позднее породившая "рокнутый театр" Валерия Шелепчука ПРАВА (Приморский Авангард) и рэп-поэзию Владимира Калиниченко.
Ученые, создавшие эти фестивали, в основном, вышли из диссидентского театра Сергея Пранца, потрясавшего своими постановками основы тоталитарного строя с самого начала 80-х годов. Большая их часть впоследствии нелегально эмигрировала в Канаду, а те, что остались, ушли в сопредельные сферы высоких технологий или культурного просветительства. Но в конце 80-х при их активном участии была заложена единственная значимая альтернативная литературно-политическая сцена во Владивостоке - клуб "Дилетант". Исключительно энергией своего основателя В.Калиниченко клуб и машинописный журнал продержались до начала 90-х годов.
Сам Калина, перегорев от перепечатывания объемистых номеров журнала, ушел в ортодоксальную архитектуру - а то время он исполнял свои рэп-сатиры (о рэпе, впрочем, понятия тогда не было) и прозаические миниатюры, покоряя диссидентствовавшую публику своей смелостью и приводя ею же в ужас функционеров. Выглядел он при этом абсолютно так же, кем и являлся - заведующим архитектурной мастерской проектного института.
Другой видный рок-поэт - Шел - петь не умел, но давил зал бешеной энергетикой своих речитативов, безумным взором огненных глаз и шокирующими образами стихов, часто исполнявшихся под аккомпанемент ударной установки или драм-машинки. Шел делал театр абсурда на одного исполнителя, плавно перетекавший в дикий хэппенинг с участием публики. Макабр и скоморохи. Он был настолько популярен, что и посейчас циркулируют слухи о его насильственной смерти где-то на просторах нашей необъятной родины: согласно подпольной мифологии ТАКИЕ люди просто так кончить не могут. Это все неправда, впрочем: Шел затерялся в Европе между Данией и Голландией, уехав из Питера с бродячим цирком Next Stop Rock'N'Roll.
После громоподобных фестивалей рок-клуб неоднократно менял комсомольско-молодежных патронов, его несколько раз "распускали" самые разные организации (включая краевую партийную газету "Красное Знамя", призывавшую извести заразу рока на корню). В конце 80-х годов в городе всплывало до 50 различных музыкальных коллективов различной степени стойкости, из которых в клубе более-менее стойко присутствовало около 20. Творческий диапазон их был очень широк: от подросткового хулиганства Совета Ветеранов Санэпидстанции (канули) до тяжелого джаз-рока (или даже панк-фанка) Воскресной Площадки _666 (очень даже живы).
Никаких объединяющих стилевых особенностей, хоть как-либо характеризовавших бы влад-рок, даже в то золотое время не сложилось. Но на всех владивостокских исполнителей наложил отпечаток большой портовый город с его собственной мифологией и романтикой, находившийся в положении "культурной колонии", но, тем не менее, хававший прогрессивную зарубежную музыку огромной ложкой. Любимцами публики разных лет, доводившими соответствующие аудитории до фанатизма, были исполнители часто диаметрально противоположные.
Туманный Стон тогда играл полнокровный панк-рок, глубоко прочувствованный и искренне поданный в пластике и сценическом образе Леонида "Шлепа" Штительмана. Его коленца и диалоги с заинтересованной публикой тепло вспоминаются до сих пор. Сам Шлеп изменился мало - группе прибавилось музыкального и лирического мастерства, за которые б_льшую ответственность несет певец и автор песен Дмитрий "Митя" Езута и тот состав, который скопился за эти годы из осколков других старых владивостокских групп. Сейчас ТС - признанные мэтры, а когда-то устраивали импровизированные акустические концерты для тусовки брейк-дэнсеров на пляже Санаторной.
Третья Стража сейчас видится командой практически легендарной. , в ядро которой входили яркий пианист и композитор Евгений "Сдвиг" Звиденный (ныне в ТС), достаточно долго пытавшийся удерживать группу на вершинах философского абсурдизма, и гитарист и поэт Константин "Кот" Соломенный (нынешний род занятий неизвестен), развивавший самоуглубленно-лирические тенденции творчества. Если в те времена Третью Стражу многие считали эпигонами Аквариума, то сейчас их старые песни слушаются удивительно свежо и современно. Талант не пропьешь...
Александр "Дема" Демин - наверное, единственный человек, снискавший всесоюзную любовь и известность. Он и до сих пор легендарен, не сиюминутен и творчески активен, хотя лень и заботы о хлебе насущном не позволяют ему ни качественно записаться, ни качественно выступить. За это же самое его критиковали десять лет назад. Его последняя работа - миниальбом "Заткнись И Танцуй, Часть1", записанный 5 лет назад с группой Зоопарк. Даже его старые блюзы актуальны до сих пор - времена меняются, и то одна, то другая песня Демы начинает играть новыми красками. Сравнения одиозны, но то, что всю дорогу делает Дема, всю дорогу делал Боб Дилан.
Прочие группы благополучно ушли по перевалу, хотя многие лили металл, а многие гнали волну. В начале 90-х годов с распадом старого строя крышку с котла, где долго кипела взрывная смесь поп-политики и поп-культуры, крышка была аккуратно снята, и пар, приводивший в движение локомотив рок-движения, потихоньку вышел. Художники стали писать картины, писатели - рисовать книги, культуртрегеры ушли в тень и стали коммерсантами. Рок перестал быть единственно возможным выходом в астрал. После угасания рок-клуба, самой известной и шумной инкарнацией которого несколько лет была стихийная тусовка в "Шоколаднице", пар продолжать сипеть в некоторых телевизионных или издательских проектах, но к 1992 году стала окончательно ясна бесплодность попыток оживить местную рок-сцену.
Правда некотрое отношение к року по-прежнему имели такие мероприятия, как мелкие фестивали в поселке Большой Камень и городе Арсеньеве или первый советско-японский рок-фестиваль, собравший в сентябре 1991 года на водной станции КТОФ несколько дворовых токийских команд и таких коммерческих монстров, как тусклая арт-роковая группа Дождь или хабаровсккий металлопрокат Трек. В их компанию, правда, чудом затесались магаданско-владивостокско-питерские Восточный Синдром, одна из самых солидных дальневосточных групп. Помимо этого, в те годы местную сцену активно потрясали, наверное, единственные альтернативные (по большому счету) деятели из культовой группы Коба, возглавлявшейся панк-гуру из села Тамбовка Хабаровского края Ником Рок-н-Роллом.
Наступил долгий и здоровый сон разума. В середине 90-х сцена оживилась как бы сама собой. Группы, на которые мало кто обращал внимания во времена расцвета и угасания рок-клуба, неожиданно повзрослели. Анатолий Погодаев, ошибочно считавшийся бардом-одиночкой из Благовещенска, собрал довольно сильный состав Бунт Зерен, помешанный на идеологии раста, но игравший совершенно не южную музыку. Бунты прогрохотали по разрозненным точкам Владивостока и сгинули в клубной сети Москвы, где, говорят, даже были популярны. Пустила во Владивостоке корни семья арсеньевских музыкантов, некогда игравших в Заведении Подвешенного Чайника, самым живым потомков которых стало свободное формирование Тандем Олега Чубыкина. Но подлинными лидерами владивостокской сцены стали Karamazoff Bike, прошедшие через запись нескольких альбомов, смену состава и успешные гастроли в Санкт-Петербурге. Началась иная эпоха, прорастающая в нормальных клубах, барах и рок-н-ролл пабах. Пришло новое поколение музыкантов.
|
