Антиглобализм в «Плейбое»

... москвичи философствуют о смысле жизни, не забывая, что в наше время рок-музыканты, как обычно, всегда в первых рядах... рекомендуем этот материал для общего развития...

Антиглобализм в «Плейбое» (круглый стол)

"Антиглобализм в «Плейбое»" — звучит почти так же парадоксально, как «Ленин в Разливе». Читаем.

Герасичева Хотелось бы обсудить плюсы и минусы, таких мощных течений как глобализм и антиглобализм. Все мы пользуемся одной компьютерной системой, при возможности приобретаем себе пластиковые карты, наши дети, да и мы, чего греха таить, любим кока-колу, по дороге можем завернуть в макдональдс, всё это и многое другое, крайне удобно. Насколько опасно постепенное слияние мелких корпораций, объединение стран в союзы, общие деньги, что нас ждёт в результате, вот в чём вопрос. У Хомского, я выудила вот какое определение глобализма: «Небольшая группа людей, руководствуясь частными интересами, ставит под контроль большую часть населения». Так ли это, по-вашему?

Иванов. Я могу говорить с позиции шоу-бизнеса, так как мне это ближе и понятнее других областей. Многие явления, ещё недавно, были абсолютно невозможны на мейнстрим-сцене. А теперь любой социальный процесс возможен. Например Мэрилин Мэнсон. Система научилась до такой степени контролировать ситуацию, что она готова включать в себя, даже деструктивные элементы. Да что говорить о Мэнсоне, это такой horror rock, пугалка. Но ведь были и такие группы как Rage Against the Machine, которые выступали абсолютно леворадикально, и они были подписаны на SONI MUSIC и продавали огромное количество пластинок. Я считаю, что ситуация такова: если ты не готов идти на самые радикальные поступки, то есть если ты, мы не готовы захватывать самолёты и бомбить торговый центр, мы все будем, хотим мы этого, или нет, включены в систему. Только вот с Аль-Кайедой у них пока не вышло. «Al-Qaeda. Peoplе who carе», как говорится у Пелевина в последней книжке.

Дугин. Я совершенно несогласен. Есть Ginesis P'orridge, Psychic TV, Thobbing Grizzle, Current 93, Death in June, Boyd Rice, Michael Monihan, которые при ассимиляции системой безобидных петрушек типа Мэрлина Мэнсона и Рамштайна остаются за пределом, так как их message совершенно не совместим с глобализмом. И для этого не надо башни взрывать. Да и у нас, при всей нашей терпимости к экстравагантным первертам-полудуркам, персонажей типа Летова или ещё более безумного Неумоева не принимают. Да, глобализм — это огромная степень рекуперации, но всё же есть элементы, которые в него включены не будут.

Герасичева. Почему?

Дугин. Боятся. Даже хиппи включены лишь постфактум, когда от них остался дым, да и то не все. Чёрные хиппи, такие, как Чарльз Мэнсон, остаются за границами разрешённого. Весь «dark wave», весь современный право-нонконформистский трэш в альтернативной эстраде с традиционалистскими аллюзиями в духе Эволы никогда не будет включён.

Герасичева. Может быть, это часть их концепции, их сознательное желание — не включаться.

Дугин. Ну да, какой музыкант не хочет быть известным и включённым?! Просто они обладают какой-то интонацией, которая пугает всерьез. Любому Айзеншпицу можно было бы на Летове столько деньжищ заработать, а он почему-то не едет в Омск с тортом и бутылью, и ничего ему не предлагает. Я уверен, произойди такое, Егор бы помычал что-то в свою бороду, поломался бы и согласился бы. Но нет, что-то сдерживает Айзеншпица, что-то глубинное, на уровне дна бессознательного… Это тихий шепот его айзеншпицевской смерти, смерти той системы, элементиком которой Айзеншпиц является… Летов — это конец света для определенного социального типа — того, который правит. Да, терпимость системы становится сегодня выше, но есть что-то, что они никак не переварят, а если заглотнут — отравятся. А что касается двух торговых домов — этих рогов зверя морского… Так может, и хорошо, что их снесли… Мир без этих рогов стал все же другим. С двумя домами один мир, а без них другой…Я бы поставил вообще на новый мир, без глобализма, без этой псевдо-терпимости и глобального контроля.

Герасичева. А мне кажется, что это не терпимость, а способ манипуляции, просто более изысканный. «Мне не нравится, то что ты делаешь, но я промолчу, что бы потом выиграть».

Дугин. Конечно, толерантность — это форма эксклюзии.

Горянин. Ну знаете! Где то вы витаете, уж очень далеко. Я бы вернулся к высказыванию, с которого Катя начала беседу. Ограниченная группа лиц, руководствуясь собственными интересами, диктует свои правила. На первый взгляд, это так. Но ведь ты действительно гарантировано получишь, то что ты хочешь, с тем вкусом, который ты знаешь в любом конце света, если пойдёшь в макдональдс. Ты берёшь то, что тебе когда-то понравилось, или, по крайней мере, не показалось непереносимым, и это везде будет ровно тоже самое. Мне в детстве от кого-то досталась масса книжек, перед войной издававшихся, одна из них называлась «Властелин мира». Там какие то японские фашисты, на атолле, устроили фабрику, превращавшую людей в роботов. А в другой книжке пятилетним детям что то впрыскивали, и они превращались в больших, сильных людей, и работали, припевая: «Дяденьку мы слушались, хорошо накушались, если бы не слушались, мы бы не накушались». Ну и конечно, туда проникает советский человек, на детско-пионерском уровне объясняет, как это всё ужасно. И освобождает их. Все эти фантазии советских извращенцев 30-х годов, которые облекали свои аномалии в тексты, сейчас, казалось бы, воплощаются. Но давайте не забывать, что экономика… Вы сейчас на меня как на марксиста посмотрели, экономика всё равно определяет все эти прелестные процессы, и то, что сейчас происходит, — это естественно. Даже если существует какой то всемирный заговор, то так ли это ужасно? Если в 68 году Америка была загрязнена до предела, в Мичиган можно было опустить ночью фотоплёнку и вытащить её проявленной, леса были загрязнены так, что очистить их казалось уже невозможно, а потом началось движение за очищение. И если бы к этому не подключились большие деньги, ничего бы не вышло. Пошёл процесс деиндустриализации Америки. Эта идея основана на не провозглашаемом предположении, что можно прожить на банковских, кредитных, виртуальных операциях, на производстве программных продуктов, на индустрии моды, на вашем, как его повежливей назвать….?

Иванов. Шоу-бизнесе.

Горянин. Да, да, да. На всём этом гламуре, шикарных автомобилях, высокой моде, а всё неприятное вывезти куда подальше. Но! Все помнят 73 год. Когда нефтепроизводящие страны объединились и объявили им бойкот. Это был страшный шок. И возможность того, что появятся ОПЕКи, уже не нефтяные, а продовольственные, металлургические, химические внушала страх. И тогда они подумали, что мир должен стать одним государством, кто будет сам себе бойкот объявлять? И тогда стали появляться большие проекты. Сначала объединённая Европа, теперь Канада-Мексика. И это только первые шаги. Вот это истинный глобализм. Но это очередная утопия, они конечно могут замышлять это, но получится ли у них? Никогда! Унифицировать мир не возможно!

Герасичева. Но этот процесс идёт.

Горянин. Извините, общину граф Киселёв ввёл в 1836 году, и через 70 лет она практически развалилась. Наш мир при большевиках был унифицирован гораздо больше, чем нынешний, сейчас каждый делает, кто во что горазд, такие возможности для разнообразия существуют в современном мире! Так нам говорят: «Нет, это адский трюк глобалистов! Это вам только кажется, что вы делаете, что хотите! А на самом деле, вас заманивают в ловушку!»

Дугин. И правильно говорят! Мы все пляшем под дудку глобалистов. Глобализм — это фундаментальный проект антихриста, который утверждает, что индивидуум будет равен индивидууму, если он лишится всех своих качественных характеристик и форм принадлежностей к различным коллективам. Это очень серьёзный проект, который побеждает, уже фактически победил. На мой взгляд, есть вещи, которые он ещё до конца не освоил, но это дело времени. Это проект создания всемирной империи под знаком сатаны, которому любой религиозный человек (в том числе и мусульманин) правильно делает, если сопротивляется. Русские должны брать пример у тех, кто сопротивляется сатане, несмотря на его небывалую силу. Увидел глобалиста — закончи с глобалистом. Понятно, что эта борьба окончится поражением, но неверно, что человек должен всегда выигрывать. Выигрыш — это не главное… Наше видовое достоинство, христианская вера основана на смерти, на видимом поражении нашего Бога. Но от этого хуже не тем, кто в него верит, а тем, кто его распял. И спасутся те, кто не согласен жрать в макдональдсе, кто не согласен преклонить шею перед пятой антихриста. Так что увидел глобалиста — убей его!

Герасичева. Вы же православный человек, что же вы такое говорите?

Дугин. Потому что это не люди, это демоны во плоти. И с ними надо поступать подобным образом.

Герасичева. Как хорошо, что с нами отказался беседовать представитель компании Пепси! Мордобоя не избежали бы.

Дугин. Просто не было бы больше представителя компании Пепси, но на его месте тут же появился бы представитель компании Кола, впаривать нам сам ядовитый химический суррогат, от которого русские люди травятся и умирают. Я же говорю, что демоны…

Иванов. Извините, что перебиваю, но мне кажется, что тут слабым звеном является то, что нет критерия, кто глобалист, а кто нет. Как вы определяете, кто решает?

Дугин. Каждый решает сам за себя, вот вы глобалист?

Иванов. Надеюсь, что нет.

Герасичева. А если я ем еду из макдональдса?

Дугин. Вы двигаетесь к ним.

Герасичева. А если я смотрю американские фильмы?

Дугин. 90% западной культуры является антиглобалистской. Режиссёры, писатели, философы 20-го века в большинстве своем настроены против. Сартр — левый антиглобалист, Хайдегер — правый. Оба ненавидели этот проект, ненавидели его в корне! В истоках! Европа, и даже Америка — это первые жертвы. И их интеллигенция раньше других поняла, к какому ужасу все это дело идет… Но выражает она свой протест только в культуре — все остальное скуплено на корню — власть, политика, выборы…

Горянин. Тогда дайте внешние признаки, дайте определение. Чтоб мы увидели его — и в лоб!

Дугин. Глобализм — это распространение на весь мир, все народы и страны единой модели — экономического либерализма, безудержного технологизма, космополитизма, индивидуализма, секуляризма, гедонизма, нарциссизма. Это проект зрел с эпохи Просвещения, дошел до расцвета в форме американского общества потребления (как в лаборатории) и воплотился в современном ультракапитализме, турбокапитализме (по Люттваку) или финансизме. Весь мир становится открытым полем хмыкающих потребляющих уродов, забывших о нации, религии, социальной справедливости, охваченных эфемерными наслаждениями и обрывками чувств. Это постчеловеческий мир, который описан, например, у Хаксли в «Чудесном новом мире» или в относительно недавней книге А.Негри и М.Хардта «Империя». Глобализм — это мировой общество тотального контроля человека со стороны капитала, ставшего божеством. Он же и есть антихрист…

Горянин. Тогда первым было фашистское общество.

Дугин. Нет, фашизм изначально был задуман как замечательная вещь, потом, правда, превратился в безобразие. Это была реакция на Просвещение, это была агония в предчувствии неумолимо надвигающегося глобализма. А глобализм — это пришествие клонов, киборгов, «шварценеггеров», царство абсолютной немощи духа, потеря сакрального знания, потеря корней.

Горянин. Знают ли идеологи глобализма о том, что православные мыслители так их описывают?

Дугин. Они, наверное, не знали и того, что исламская мысль описывает их как «даджалла» (антихрист у мусульман), пока у них башенки были. Теперь башенок нет, и они стали догадываться, что о них думает исламская теология. Скоро они и с нами познакомятся. Они идут к нам. Насаждая вместе с Чубайсом, с Гайдаром, со всеми этими чмокающими уродцами, свою власть. Им кажется, что нас уже затоптали, что нас нет уже. Они нас ещё узнают, они о нас вспомнят.

Герасичева. Каким образом?

Дугин. Самым жестким и прямым. Вы вспомните, как рассматривали бледнолицые прерии при завоевании Америки. Как пустое место! Индейцы были просто помехой, «занозой», «колючками шиповника» (см. А.Негри «Империя»). Но сколько скальпов удалось снять…

Горянин. Любые колонизаторы так рассматривают аборигенов.

Дугин. Никогда! Русские, осваивающие Сибирь, воевали, побеждали, включали в свой состав иных субъектов. Так же действовали римляне. Сухопутные империи расширяются, не истребляя покоренные народы, а интегрируя их. Это закон геополитики. Морские империи действуют иначе.

Горянин. Вы почитайте Крашенинникова. 250 лет назад он писал о подчинении земли Камчатки, был учёным. Он описывает как истреблялись русскими камчадалы.

Дугин. Учёный! Это он Вольтера начитался, наверное… Науки придумали прямые предки глобалистов. Пол Фейрабенд убедительно доказал, что просветители — и особенно Галилео Галилей —- все свои опыты подделали. Наука основана на пиаре, внушении и подделках. Наука без религии мертва.

Горянин. Нет, Вольтер ещё тогда ничего не написал.

Дугин. Значит, это наговор. Русский давал камчадалу водку и поесть. Он не мог не любить камчадала, потому что русские всех любят.

Герасичева. И тот помирал через полгода от водки.

Иванов. Я не хочу никого обидеть, но меня, как человека левого направления, этот экстремальный, правый уклон господина

Дугина, задевает. Я по достоинству оцениваю весь юмор, который звучит в ваших словах, но считаю, что ваши рассуждения, мягко скажем, жестковаты. Очевидно, что очиповывание всех — это зло. Но я думаю, возвращаясь к Егору Летову, что он будет включён в российский шоу-бизнес, это уже просто вопрос времени. Даже мы были включены в своё время. И он будет. Реально противостоят те, кто направляет самолёты. Люди, выбравшие ненасильственный метод сопротивления, вынуждены оставаться в ситуации «бунта на коленях». Вот это обидно, но я не могу, как Александр, исповедовать насилие, и испытывать такую ненависть, хотя осознаю, что, наверное, другие способы не эффективны.

Герасичева. А я вот смотрю в глаза Александру Гельевичу, и мне кажется, что он просто чудовищный провокатор. Не больше.

Дугин. Нет, я абсолютно серьёзен.

Герасичева. Тогда объясните мне. Я живу не задумываясь о мировом зле, люблю своих близких, не люблю, когда ко мне лезут с советами, и абсолютно не готова бороться за или против кого то. Я по вашему на чьей стороне?

Горянин. Вы, Катя работаете на телевидении, а оно тоже является признаком глобализации.

Дугин. Телевизор — это авангард глобализма.

Горянин. Это наследие книги.

Дугин. Ничего подобного, где же в нем образование и содержательность? Это выход из реальности, самая неприятная форма наркомании… Телевизор выдаёт то, чего нет за то, что есть. Дебор говорил: «как работа не есть отдых, так телезрелище не есть жизнь». ТВ — это искусственная вещь, подчиненная только законам зрелищ. Ни начальникам телевидения, ни деньгам, ни президенту, только автономным законам медиакратии. И что бы мы ни говорили Константину Львовичу Эрнсту по поводу странности бесконечного показа призрачных придурков, типа Баскова, Моисеева или Галкина, которые унижают наш великий народ своей тупостью, мы будем находиться «вне зоны действия сети», говорить в отключенный мобильник сами с собой… Пока не спалим по завету Ги Дебора телебашню. Пока мы не свернем медиакратии шею, мы будем ползать на коленях, унижены и безмолвны, а наш протест останется радиопомехами… Перед лицом медиакратии все равны — и философ, и поп, и президент, и рабочий, и спецслужбист, и пенсионер, и бизнесмен. В ТВ воплощен исторический тренд. Это и есть «новый фашизм», мягкий концлагерь медиакратии…ТВ — это субъект, а мы объекты для его лучей.

Герасичева. Если человек является потребителем продуктов глобализации, он уже с ними?

Иванов. Нет. Только если человек решает для себя, что ему не нравится разнообразие, вся эта мелочь ему мешает, он хочет, чтобы всё было чисто, и аккуратно, и одинаково — тогда да. Он выбирает «американскую мечту». Всё как у всех.

Дугин. Кстати, боязнь грязи —- симптом чисто женского климактерического заболевания.

Герасичева. Ерунда. Это вид психического расстройства, которым страдают в равной степени, и женщины, и мужчины.

Иванов. Не волнуйся, Кать, он просто правый, поэтому так говорит.

Дугин. Вся Западная Европа страдает этим заболеванием. Люди желающие выстроить идеальную кантианскую реальность, желающие между «да» и «нет» проложить бездну, боятся грязи. Грязь — это жизнь, это экология. Это зазор, это фон. У глобалистов нет грязи. Они хотят уничтожить фон, тонкую, парадоксальную прослойку бытия, ускользающую от рационализации. Им подавай стерильность. Люди должны, по их мнению, быть чистым, конвенциональным, макдональдским продуктом. Вешать их на столбах. Грязь священна.

Герасичева. Ошибиться не боитесь?

Дугин. Боюсь, но погрешности неизбежны.

Герасичева. Жестоко.

Дугин. Знаете, в 20 веке мы все так орали о мире, и при этом уничтожили больше людей, чем когда все орали о войне. Так что лозунги «за мир», ещё не означают, что мир будет. Если призывать «вешать», может быть, люди станут гуманнее...

Горянин. Кто «мы все»?

Дугин. Человечество. И я принадлежу к человеческому сообществу. Но главное, я — русский. Русский в первую очередь, а человек — во вторую… Но человек тоже…

Герасичева. А компьютером вы пользуетесь?

Дугин. Надо пользоваться только Unix'ом.

Герасичева. Вы-то сами Unix'ом пользуетесь?

Дугин. Я, да, т.е. нет… Ну, почти… Да, каюсь, я пользуюсь не тем, чем надо, но предлагаю всем пользоваться только Unix'ом. А не пользуюсь, потому, что эта система, кажется, не пригодна для пользования… По меньшей мере, крайне неудобна.

Герасичева. Как и многие из ваших рассуждений, которые здесь прозвучали.

Дугин. Главное хотя бы говорить правду, а делать, как получится… Не всегда люди поступают хорошо, но нельзя от этого приравнивать зло к добру.

Герасичева. Ах вот как! А дети ваши в макдональдс ходят?

Дугин. Нет! Но, конечно, им иногда хочется. Надо понимать разницу, между декларациями, и действительностью. Конечно, мы все немного глобализированы. Но надо понимать своё. Надо чувствовать это. Великий современный философ Жан Бодрийяр в «Le monde» сказал, что сердце каждого европейца радостно дрогнуло, когда рухнули башни.

Герасичева. Это форма речи.

Дугин. Нет, это правда, хотя европейцы, кроме Бодрийяра, это не подтвердили бы. Мы, конечно, пьём кока-колу, мы вовлечены в процесс глобализации… Но это идет против нашего существа, в какой-то момент срабатывает триггер и… Короче, мы хотим многополярного мира. Мы заявляем об этом и объявляем бойкот омерзительным мондиалистским «универсальным» ценностям, которых не существует. Каждый народ имеет свои ценности и напитки, и сравнивать их между собой бессмысленно. Я не люблю квас и никогда не пью его, но готов за него зарезать.

Иванов. Я считаю, что если и стоит чему то объявлять бойкот, то это принципу бесконечного потребления, который формируют у человека с детства. Счастливей человек не становится. Глобалисты ставят на материальные ценности.

Горянин. Вы мне напомнили толстовского персонажа Вово, который предлагал крестьянам мяту сеять. Пока человек не насытится, он не успокоится.

Герасичева. Не согласна. Современный человек не может насытиться. Мало. Всегда мало. Ему всегда недостаточно денег, недостаточно любви, времени, внимания. Но мне кажется, это совсем другая история.

Опубликовано в Журнале «Playboy».